Незаконнорожденный или смуглый мальчуган

Назарчика в школе обижали редко. Такова была натура у мальчика: если кто, даже из старшеклассников, надумает дать пинка, зафутболить его шапку, отобрать конфеты или блестящую гильзу от старинного патрона, - Назарчик сразу вывернется, подскочит, зацепит своим смуглым кулачком обидчику в нос - и наутек. А тогда уже - как повезет. Догонят - побьют. Но чаще не догоняли...

Больше Назара «доставали» обидные фразы типа «чучмек черномазый» или «чурек, пойди умойся». Но тогда он даже не пытался отстаивать свою честь кулаками - сразу убегал, прятался, и не мог сдержать слез. А плакать стыдно. Мужчины же не плачут...

Раз только на вопрос учительницы: «Чего приуныл?» - Пожаловался, что ребята дразнят его «чуреком».

- А ты не обращай внимания, будь умнее них. Они же не знают, что на Кавказе «чурек» означает «хлеб». Что же тут обидного.

Так, ребята этого не знали. Назарчик и сам не знал. Не догадывался он и о том, что в свидетельстве о рождении он записан не Назаром Назаровичем, а Нодар Нодарович... И не слишком уж он внешне отличался от одноклассников - ну, чуть смуглый, как молодой Кикабидзе в фильме «Мимино». И чего они, дураки, дразнятся?

Однако больше было радости, веселых игр, дружеских объятий после забитого мяча в ворота «А-класса», широких улыбок после похвалы учителя труда («Назар Ковальчук лучший скворечник сделал»), гордость за себя, такого спортивного, награжденного на школьной линейке грамотой за первое место в соревновании по легкой атлетике...

А тем, что из родных его успехам радовалась только мама (отца не было), Назарчик не очень беспокоился. Жил, правда, с ними «второй папа» - дядя Андрей, но долго не задержался. «Своих там двое покинул, и то хорошо сделал, что опомнился и вернулся, зачем ему чужой басурман», - ворчала соседка баба Надя. А когда Назар со своим Мухтаром стоптали ненароком бабе Наде траву, то она ворчала уже сердитей, нечто вроде: «Черт бы тебя взял, незаконнорожденный малый!"

Но он тогда не обиделся - не знал Назарчик, что это такое - «незаконнорожденный»...

Так и жил себе мальчик с мамой, рос, помогал, учился, заходил на перемене к ней на почту чаю попить, бегал на выходных к бабушке, гонял в футбол, ходил летом «на рыбу» - с дядей Петром, потому как папы же у него не было.

Об отце сам решил больше не спрашивать, чтобы мама не становилась такой грустной. Сказала ему однажды: «Поехал далеко, и исчез. Может, погиб. А может, и есть где... »

Однажды утром, когда Назар ходил уже в десятый класс, мама разбудила его раньше и сказала что-то странное и неожиданное: «В школу сегодня не ходи - отец к тебе приехал...»

Какие только мысли не пронеслись в голове мальчугана, пока там кто-то обтрушивал снег, пока открывалась дверь в сени! «Папа? Приехал? Итак, живой. Откуда приехал? Из Грузии? Из России? Из Америки? Из тюрьмы? С войны? Какой он? Похож на меня? Или на Кикабидзе? Чего приехал? Что скажет? А я что скажу?...»

Папа оказался невысоким, мускулистым, чернявым с легкой сединой, с колючей щетиной, с приятным одеколонно-папиросным запахом. И с темными глазами, полными слез. А говорят - «мужчины не плачут»...

- Гаумар Джоб, швило. Здравствуй, сынок, - это было первым, что произнес папа. А потом с час молчал. Только смотрел, занимал прочно, смотрел и снова занимал. Впоследствии разговорился - на ломаном русском, с акцентом. Назар даже не все понял, отвечал ему то русским, то украинским. Четко понял одно - у него есть папа, и сегодня он приехал.

А рассказывал Нодар-старший о своих студенческих годах, о летних заработках на строительстве, о знакомстве с красавицей Оксаной, будущей Назаровой мамой. О том, как ее родители запретили жениться на «этом брит грузино», а о выезде с любимым в Грузию и речи не могло быть... О том, как он не смог остаться здесь, потому что был самым младшим сыном и должен присматривать родителей. О том, как через несколько лет узнал о рождении сына. А еще - о Грузии, о горах, о войне, о границах, о том, что у Назара (у тебя, Нодари) есть две сестрички, Лия и Маквала.

Когда после обеда с работы вернулась мама, Назарий папа (такое необычное словосочетание - «Назар папа») сказал ей тихо и лаконично:

- Аксана, отец мой больной, внука видеть хочет. Отпустишь?
- Назар, ты хочешь поехать? - Спросила мама.
- Хочу...

И мама отпустила... По дороге в аэропорт, а затем в самолете Назар много узнал от отца о Грузии, о своей семье. Дедушка Важа (бабу Важа) живет в деревне Схеви на краю долины Алазани. В его саду такой замечательный виноград! А вот бабушка Нани (бэби Нани) умерла восемь лет назад.

Мужики Бадри и Васо работают в Москве, Лия после восьмого класса поступила в медучилище, а Маквала ходит в школу в Тбилиси. Твои сестры так красиво танцуют! Ты обязательно познакомишься и с их мамой, калбатони Тамарой, она очень хорошая женщина. Вся наша семья очень хорошая, дружная, и все так хотят тебя увидеть, Нодари, ведь ты наш, родной, ведь ты из рода Тохадзе...

Назар не представлял, что бывают такие красивые горы, такие скрюченные дороги, такие маленькие каменные дома и такие сгорбленные усатые дедушки в черных шапках, каким был дед Важа. А бабу Важа при ус-Тричи с внуком тоже опроверг истину, что «мужчины не плачут». По-русски он почти не говорил, поэтому фразу «Теперь могу спокойно умереть» Назару переводил отец.

Руку дедушка Важа сжимал достаточно прочно, хотя ходить уже не мог, поэтому дяди и отец носили его на руках, как ребенка, а затем посадили в большое деревянное кресло - странное кресло, с корой на спинке и перилах. Если бы

Назар-Нодар рос в Грузии, то знал бы, что это старинное кресло главы рода. И Назар многого не знал об этой своей родине. С удивлением и улыбкой он узнал здесь, что «папа» по грузински будет «мама», а маму здесь называют «деда». Теперь были понятны папе слова при выходе из самолета: «Это наша Грузия - картвели деда».

Впечатлений у Назара от знакомства с папиной семьей - на целую книгу хватило бы. По возвращении же все было привычно - дом, школа, выпуск, училище. Появились лишь от папы звонки и праздничные открытки и подарки из Грузии.

А через три года погулять на свадьбе Назара приехало, казалось, пол-Грузии родственников. Были здесь и дяди Бадри и Васо с женами, и куча теток, имена которых так трудно запомнить, и десятка два двоюродных братьев и сестер - таких же смуглых, как и Назар. А как красиво и необычно плясали красавицы-сестрички Лия и Маквала! Все здесь - и перепоя, и калым, и «похищение» невесты, и баран в подарок, и «сапоги», и тамада, и вино в мехи, и самогон с перцем, и пышки, и чурек, и кровянка, и шашлык, и оливье, и лобио, и «пейте, сват, пейте», и «алаверды, Генацвале»... Назарова невеста Люда говорила: «Сколько лет за одной партой просидели, а не знала, что он - Нодар Нодарович. Не думала, что у меня будет такая интересное свадьба! "

Конечно, все внимание было приковано к молодоженам и их родителям, и был на свадьбе у Назара еще один дорогой гость. Правда, не в деревянном кресле с корой, а на стуле, с костылем, и бокалом вина в руке - бабу Важа. Дожил таки старый, увидел внука, даже на свадьбу приехал.

А в дальнем углу стола живо закусывала водку лобио (фасолью по-нашему) ворчливая соседка баба Надя. Теперь она уже не скажет про Назара «незаконнорожденный». Вот какой папа у него! Да и Назар только для друзей и мамы до сих пор «Назар», а по паспорту он - Нодар Нодарович Тохадзе ...