Серая больничная палата. Серые стены, кровати. Грязно-серые простыни и даже шерстяные одеяла, похожие на гигантских притихших мышей. Большое окно, закрашенный широкий подоконник, неряшливо заложенный пакетами. В них несколько бананов, купленный в магазине сырок и сметана, разбросанные кусочки хлеба. За окном много майского солнца, ходят люди в пестрых одеждах, единичные такси, машины скорой помощи, которые подъезжают к больнице. Куда-то побежала кошка. Мяукнула. На ветви дерева сидит воробей и чистит свои раздуваемые ветерком крылышки. Жизнь, как жизнь.
А здесь, в палате, ты, на серой кровати в просторном оранжевом свитере. Тебе холодно, несмотря на теплые носки, двое спортивных штанов и теплую майку на бледном исхудалом теле. Ты берешь обеими руками охапку простыней, обычно в больницах они служат пододеяльником, и тянешь на себя, прямо в подбородок, словно прячась и говоришь: «Не смотри на меня, мне не хочется, чтобы, уйдя туда, на улицу, в свою жизнь, ты запомнила меня вот таким...».
Я сижу на старом стуле, еще с советских времен, с облезлым вылинявшим сиденьем и шершавыми, словно выеденными краями, то и дело цепляясь за их острые края юбкой. Неужели для людей, которые лечат свои болезни, страдают и борются за здоровье и жизнь в унылом лечебном учреждении, нет возможности приобрести добротные стулья, украсить стены картинками, до блеска вымыть окна? Этот вопрос повисает где-то под потолком, цепляясь за обрывки электропроводки и пустые патроны для лампочек.
Милый, дорогой мой друг! Как ты сюда попал? Ведь был момент, когда тебе стало не очень хорошо, ты высиживал под многочисленными кабинетами в районных и городских клиниках, выслушивал разные диагнозы врачей, бывало, облегченно вздыхал: «Слава Богу, ничего страшного!». Или чаще, терпеливо: «Нужно продолжать обследование? Что ж, если надо - буду ходить». Но тебе становилось все хуже и хуже. И сколько же тебе пришлось пережить, передумать, перестрадать... Я погладила твои дрожащие, холодные как ледышки, руки, но ты еще сильнее прижал их к своему подбородку. «Все наладится, - как можно спокойнее сказала я. - Ты выздоровеешь.
Помнишь? 2000-й год. Черное море. Тепло. Маленькое кафе на набережной, там очень много маленьких магазинчиков и кафе. Мы сидели в одном с видом на море, над ним было почти белое от яркого солнца небо. Мы держали фужеры с янтарным напитком. Маленький теплый кусочек солнца на дне бокала. Сейчас я поеду в железнодорожную кассу и куплю два билета, и мы очень скоро окажемся в том же месте, в том же кафе на берегу Черного моря! Представляешь?»...
«Ты что, с ума сошла?», - Улыбаясь, говорил ты, и в тягучей бездне твоих глаз появилось что-то теплое и ласковое, крохотная надежда на большое, хорошее чудо. Словно подслушав наш разговор, по стене робко пополз солнечный луч, мягко скользнул у твоего изголовья и остановился на оранжевом рукаве твоего свитера, оживив и согрев все вокруг. Наши с тобой воспоминания и фантазии оказались добрее чем реальность.
Через несколько месяцев тебя не стало. Звучит в душе, дергая за живое, тоскливое «Ой, летели дикие гуси...» в исполнении Нины Матвиенко и строки Николая Мозгового «Беда не в том, что ты меня не любишь, Беда, что я тебя не могу разлюбить».
Прошлое и настоящее всегда рядом, и как жить, если уходит кто-то очень родной и близкий? И вообще, что значит жить? И какой смысл жизни?
На этот вопрос каждый может дать свой, в большинстве случаев, вымученный, выстраданный ответ. Каждый проходит через множество тяжких испытаний, у каждого хотя бы раз в жизни вырастали крылья, и душа пела от счастья. Желая как-то продлить свою жизнь (или продолжиться в жизни) человек создает определенные модели символического бессмертия. Одна из них - физическое продолжение в детях, внуках, правнуках. А также видение своей постоянной жизни в продуктах творчества, которые продолжают существовать, переживая самого творца.
Еще одна модель помогает почувствовать себя в непрерывном цикле развития и взаимопревращений во вселенной, в непостижимом вечном целом. Модели символического бессмертия строит каждый человек. Это является своеобразной иммунизацией против разрушительного страха небытия, обращением к новым жизненным смыслам. Конечность напоминает человеку о непреходящем, о ценности минуты, каждого мига. А процесс личностного роста раскрывает творческую силу «Я», создает драгоценный опыт духовного созидания. Сколько добрых дел и поступков совершаем мы за свою жизнь, насколько насыщено оно любовью, красотой, знанием, здоровьем и духовностью - этим и измеряется бессмертие. Оно часто отождествляется с какой-то бесконечностью, космосом, небом.
Неслучайно, устремленность к высокому, образно говоря, к звездам, свойственна лирическим поэтам и мечтателям. У А. Фета есть такие строки: «Я долго стоял неподвижно, В далёкие звезды вглядясь, - Меж теми звездами и мною Какае-то связь родилась». Поиск и осуществление высоких, духовных смыслов дарит человеку возможность состояться, «быть», чувствовать себя чуточку бессмертным. Человек бренный и беззащитный перед необратимым, но мысль о небытии освобождает его от суетности, придает жизни особый смысл. И он начинает жить в новых ценностных измерениях. Простое существование-проживание ее уже не устраивает. Не «коптить небо», а создавать себя и собственную жизнь - все это определяет деятельностно-творческое отношение человека, который хоть и боится, но все же побеждает смерть.
Мудрецы и философы считают, что страшнее физической кончины является духовная. «Живые мертвецы» не ведают, что они перестали жить полноценно, удовлетворяя свои преимущественно физиологические потребности. А ведь именно творить, по словам Р. Роллана, - это значит уничтожать смерть. Люди, не вдохновленные духовными потребностями и планами созидания, не умеют летать, мысленно оторвавшись от суетного и материального. Поэтому и умирать, оставляя нажитое, приобретенное, что считали своей собственностью, им страшнее. А те, что рвутся к статусу, но смертельно поражены страстью к первенству и выдающейся исключительности? Или создатели они? К сожалению, такие «социальные зомби» не творят себя, а лишь создают видимость художника, упорно вырисовывая себе красивую картинку собственного положения. Образно говоря, они смотрят с высоты, не видя неба, не чувствуя его величия.
Есть такие, которые страдают от чувства опустошенности, жалуются на внутреннюю пустоту, переживания бездны, отсутствие смысла жизни, некий зуд безысходности. Нечто похожее передается в словах Владимира Высоцкого: «Истома Ящерица ползает в костях...». Венский ученый В. Франкл считает, что справиться с «экзистенциальным вакуумом» можно, поддерживая здоровую философию жизни, находя смысл, борясь с тошнотой и апатией. При этом не повиноваться силам зла, которое часто оказывается сильнее или даже предпочтительнее, лучше добро.
«Когда мы подавляем в себе ангела, он превращается в дьявола», - предостерегает Франкл. Ученые советуют учиться освобождаться из вязких объятий тоски, избегать губительного влияния омертвляет скуку, вырываться из состояния «богооставлености», как писал философ Н. Бердяев. В минуты уныния важно поддержать себя: «Я могу еще много чего прекрасного сделать в своей жизни. Я найду в себе силы продолжать познавать и творить себя и мир». Вне творчества, «духовным действом» нет личности.
Самотворчество возбуждает человека, который засыпает, открывает новые пространства существования. Жизнь дана для того, чтобы в сомнениях и страданиях суметь и познать себя до самых глубинок, и «достичь вершины бытия», ведь «счастье есть в тебе самом», говорил Г. Сковорода. А начинается самотворчество с доверия к себе, из отношения к себе как к другу. Отсутствие этого может привести к внутренней пустоте, поэтому и переживается гораздо тяжелее, чем, когда, находясь с собой в согласии, по тем или иным причинам ты изолирован от других людей. И страх смерти, возможно, появляется именно потому, что она отбирает перспективу «стать», а не «казаться» Человеком с большой буквы, и сакраментальное «быть или не быть?" Наконец обретает вполне определенного смысла. Вот только времени не хватает, чтобы «быть». Как студенту к экзамену один день. Или минутки перед разлукой. Еще бы глоток воды, еще бы одно мгновение, еще бы одно слово и взгляд любимых глаз! Страх смерти особенно невыносим, когда человек осознает, что не успел понять и создать себя, свою собственную жизнь, наполнить его светом и радостью, не сумел наладить и сохранить мир с собой и со всеми, кто встречался с ней на нелегком жизненном пути.
Не научилась верить себе и верить в жизнь. Когда-то в будущем, о каждом из ныне живущих останется лишь память потомков: светлая и благодарная, или пронизаная болью и страхом. Сейчас у каждого из нас есть прекрасная возможность посмотреть на других и на себя как на уникальные и крайне необходимые друг другу существа. И идти дорогой любви. К конкретным людям - любимых, детей, родителей, друзей. До случайных прохожих. Ко всем живым. На долгие раздумья и сомнения времени не так уж много. Мне показались созвучными стихи М. Цветаевой: Времени у нас часок. Дальше вечность друг без друга! А в песочнице - песок - Утечет!... Только маленький часок Я у Вечности украла. Только время - на Всю любовь... А любовь может проявляться в чем угодно: задушевные беседы, добрый взгляд, пробежаться вместе, смеясь, по лужам после летнего дождя, или же - подарить любимому человеку каплю солнца на дне бокала.